Тот факт, что практически все серьезные угрозы безопасности, с которыми сейчас сталкивается Запад, переместились в серую зону, — это положительный момент. Это значит, что большинство или даже все угрозы, которым противостоят западные государства, являются невоенными по своему характеру. Это уменьшает вероятность начала войны между западными государствами и их противниками. Это новая тенденция, поскольку после окончания холодной войны многие западные страны часто злоупотребляли своими вооруженными силами в ущерб другим инструментам государственного управления.
«Конфликты в серой зоне», «гибридная война», «политическая война» и «соперничество, граничащее с вооруженным конфликтом» — все эти термины постоянно употребляются для описания угроз, с которыми в настоящее время сталкиваются США и их союзники и партнеры в Европе. В западном понимании конфликтов в серой зоне делается акцент на ежедневных угрозах, которые со временем разрушают единство западных интерпретаций, нарративов и институтов. С точки зрения Запада, инструменты, которые сегодня имеются в распоряжении субъектов, действующих в серой зоне, варьируются от специалистов в области ведения информационной войны до фабрик интернет-троллей и хакеров.
Ключевая тема, объединяющая многих предсказателей конфликтов в серой зоне, — это сосредоточенность на невоенных инструментах, применяемых со злым умыслом. Как отметил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг (Jens Stoltenberg) в 2015 году, «гибридная война — это темное отражение нашего комплексного подхода. Мы используем комбинацию военных и невоенных средств, чтобы стабилизировать страны. Другие используют ее, чтобы дестабилизировать их». Как отметил Столтенберг в своем выступлении, попытки сочетать военные и невоенные инструменты с целью продвижения собственных интересов начали предприниматься несколько тысяч лет назад. Тогда почему нас так удивляет тот факт, что Россия и Китай — и, возможно, некоторые другие субъекты — разрабатывают, формулируют и реализуют свои стратегии безопасности, уделяя при этом большое внимание как военным, так и невоенным инструментам? Более того, почему нас так удивляет, что Россия и Китай считают открытое применение военной силы чем-то, чего стоит всячески избегать? Разве не разумно добиваться своих целей, не развязывая при этом масштабного кровавого конфликта? Способность достигать своих целей при помощи дипломатических, информационных, экономических, финансовых, разведывательных и правоприменительных инструментов, не прибегая к военной силе, — это тот результат, который необходимо поощрять. Это та цель, к которой следует стремиться любому здравомыслящему субъекту внутри международной системы.
Для современной международной системы характерно соперничество. Это факт. Однако соперничество наблюдалось на протяжении всей истории человечества и было характерно для всех социальных групп. С точки зрения международной безопасности, два десятилетия после окончания холодной войны — то есть примерно с 1989/1991 по 2013 год — были совершенно необычным временем. В этот период Запад — Северная Америке и Европа — не сталкивался ни с какими серьезными угрозами безопасности как в военной, так и в невоенной сфере. Это было время «однополярного момента» и, предположительно, «конца истории». Именно в этот период расширяющийся альянс НАТО решился на изменение своей парадигмы, проигнорировав Статью 5 и выйдя за границы своей ответственности в поисках новых миссий. США задали тон, отправившись «за границу на поиски монстров, которых необходимо уничтожить», — в Сомали, Гаити, в Боснию, Афганистан, Ирак и Ливию. И очень скоро у многих западных стран появилась масса по-настоящему серьезных угроз безопасности, которые нависли либо непосредственно над этими странами, либо над их военными, переброшенными в другие регионы. В этот период времени — в течение двух десятилетий — многие западные государства бессистемно применяли военную силу за пределами Европы в попытке решить незначительные проблемы безопасности при помощи авиаударов, высокоточного оружия, первоклассных технологий разведки, наблюдения и рекогносцировки, а также развертывая свои сухопутные войска для выполнения миссий против повстанцев в отсутствие четко сформулированных политических задач и каких-либо шансов на успех. В течение многих лет невосполнимые затраты значили больше, нежели потенциальная будущая «победа», когда западные государства отправляли новые батальоны военных на выполнение этих операций. Босния, Косово, Афганистан и Ирак определяли подход Запада к международной безопасности и стратегии на протяжении более двух десятилетий. Непрекращающиеся военные действия, операции и кампании «где-то там» превратились в привычное положение вещей — в «новую норму» на Западе.
КонтекстWSJ: китайско-российский альянс вновь угрожает АмерикеThe Wall Street Journal31.01.2019AI: как Россия планирует победить в «гибридной войне»The American Interest31.01.2019Русофобы поневолеAtlantic Council06.04.2018
Таким образом, за два десятилетия после окончания холодной войны западные страны пересмотрели свое отношение к международной политике, международной безопасности и войне. Это произошло как раз в то время, когда мощь Запада (то есть Америки) достигла своего зенита. Этот период ознаменовал собой некое отклонение в долгой истории отношений между государствами. К несчастью для современного Запада, прежние концепции безопасности и военных операций базировались на шатком — или даже поврежденном — основании. Они были основаны на самообмане и чрезмерно оптимистичных прогнозах касательно способности западных государств оставаться на вершине международной иерархии, не подвергаясь нападкам со стороны кого-либо. Именно в эти два десятилетия после окончания холодной войны возникло и закрепилось коллективное заблуждение Запада касательно новых «норм международной безопасности». И на основании этого заблуждения многие западные страны пересмотрели свою оборонную политику и перестроили национальные вооруженные силы. Как мы не раз наблюдали после окончания холодной войны, многие западные страны — во главе с США — вмешивались в дела других государств военными средствами и в беспрецедентных масштабах. Многие политические проблемы переводились в разряд проблем безопасности и военных угроз, которые требовали военного ответа.
Откровенно экспансивная и даже милитаристическая ориентация политики безопасности, которая формировалась на Западе в течение двух десятилетий после окончания холодной войны, теперь пришла в столкновение с очень традиционным великодержавным мировоззрением России и Китая. Хотя вооруженные силы США всерьез пострадали в результате двух десятилетий практически непрерывного участия в различных войнах, им до сих пор нет равных, и в ближайшее время ситуация вряд ли изменится. Между тем политика России и Китая стала противоречить тому пониманию международной безопасности, которое сложилось в западных странах после холодной войны. Китай и Россия не принимают ту программу международной безопасности, на которой настаивает Запад. А с учетом того, что они вложили в укрепление своих вооруженных сил массу средств, к России и Китаю стоит отнестись очень серьезно. К несчастью для Запада, для России и Китая лучший способ укрепить свои позиции в международной политике — атаковать существующий, выработанный Западом порядок международной безопасности и его правила игры. А самый простой способ делать это — использовать все инструменты государственного управления, эпизодически все же прибегая к военной силе. Открытое применение военной силы — это признак неспособности повлиять на других при помощи иных, «экономических» инструментов.
По всей видимости, Россия и Китай много лет действовали — или даже вели войну — «вне радаров». Я считаю, что многие западные радары после окончания холодной войны вообще были настроены неправильно. Больше всего внимания государства должны обращать именно на «шум» в международной политике. Война является отклонением. Западу необходимо постоянно использовать другие методы государственного управления, чтобы достигать заранее сформулированных политических целей. Радары, настроенные таким образом, чтобы засекать только военные угрозы высокой интенсивности и войны, лишают западных политиков инструментов для продвижения их интересов.
Большая часть западной риторики касательно действий в серой зоне была вызвана тем удивлением, который Запад испытал в связи с действиями России в Европе и действиями Китая в Азии. Внезапно, в начале текущего десятилетия государства, входящие в состав западного сообщества безопасности, лишились возможности определять нормы системы международной безопасности на своих собственных условиях. Действия Китая и России вернули в международную систему великодержавную политику. По вполне понятным причинам утрата выгодного положения на международной арене вызвала расстройство и гнев на Западе. Однако если рассматривать ситуацию в широком контексте, было довольно высокомерно полагать, что на протяжении долгого времени западные страны смогут сохранять за собой эксклюзивное право определять логику и правила международной безопасности. Сегодня стало ясно, что «однополярному моменту» пришел конец. Чем быстрее мы оставим его в прошлом, тем лучше. И понимание этого является главным условием для выработки такой политики, которая будет служить интересам безопасности Запада.
Западная риторика касательно негативных и угрожающих аспектов продолжающихся операций Пекина и Москвы в серой зоне основана на ошибочном понимании государственных интересов и высшей стратегии. В конце концов, под высшей стратегией можно понимать «совокупность планов и политических мер, которые представляют собой сознательные попытки государства использовать политические, военные, дипломатические и экономические инструменты для продвижения национальных интересов этого государства». Таким образом, высшая стратегия позволяет согласовывать цели и средства. Как показывают два последних десятилетия, в большинстве случаев применение военной силы не способствует реализации национальных интересов. Применение силы не только мобилизует активное сопротивление, но и практически во всех случаях ведет к непредвиденным последствиям, с которыми крайне трудно или вообще невозможно справиться. То, что мы на Западе называем конфликтами «в серой зоне» или «гибридной войной», — это на самом деле попытки России и Китая реализовать их национальные интересы при помощи обычных — хотя и не всегда мягких — инструментов государственного управления. Предпосылка о том, что международные отношения всегда по природе своей доброжелательны (как это было в течение нескольких лет после окончания холодной войны) и что современные великие державы воздерживаются от применения вредоносных инструментов государственного управления в процессе достижения своих национальных целей, в лучшем случае наивна, а в худшем — чрезвычайно опасна. Нас должен радовать тот факт, что Китай и Россия стараются не прибегать к инструментам войны. Это снижает вероятность начала войны между Россией или Китаем и Западом. Таким образом, соперничество в серой зоне — это положительное явление. Соперничество — это нормальный элемент международной политики.
Подполковник Юри Райтасало — профессор в области военной стратегии и политики безопасности в Национальном университете обороны Финляндии.
Источник:
