Самир отправился в Сирию воевать за ИГИЛ*, но пожалел о своем решении. Теперь он рассказывает перед камерами, как ему удалось выбраться из экстремистских кругов. На сегодняшний день раскаявшимися «джихад-туристами» практически никто не занимается, а обращаться к властям многие из них боятся.
«Эти люди почти никогда не обращаются за помощью. На наши радары они попадают главным образом через криминал. А радикализм всплывает лишь потом», — объясняет Гейр Стаксет (Geir Stakset), основатель неправительственной организации «Икос», которая помогает людям вырваться из экстремистской среды.
Недавно фонд снял три короткометражки, где трое «завязавших» радикалов рассказывают о своей жизни среди террористов.
В организации надеются, что, посмотрев эти ролики, многие из их товарищей обратятся за помощью. Помимо этого, они рассчитывают повысить бдительность социальных работников, учителей и полицейских.
«Осведомленность об этой проблеме на местах — а ведь именно там с этими людьми и имеют дело — крайне низкая. Многие даже не представляют себе, как правильно общаться с радикалами, или не следят за ними в принципе», — сетует Гейр Стаксет.
Считал себя героем
Нередко приходится иметь дело с целым букетом проблем, смесью криминала и идеологической накачки.
«Чаще все начинается именно с преступности. Ничего хорошего из этого не выходит, человек не вписывается в общество и продолжает катиться по наклонной. Повернуть в сторону исламизма — проще простого, когда ты вырос в мусульманском гетто, где вербует твой же имам», — отмечает Гейр Стаксет.
КонтекстLe Monde: Франция и головоломка джихадистовLe Monde23.11.2018Аль-Маядин: «Исламский джихад» приехал в Москву за справедливостьюAl Mayadeen18.08.2018Джихад расползаетсяEl Periodico18.08.2017Новые джихадисты — кто они?The Guardian24.04.2017
В ролике Самир (вымышленное имя) рассказывает, как его привлекло чувство товарищества. Поначалу он считал себя героем, этаким спасителем из народа. Но душевный подъем сменился сомнениями, разочарованием и, в конечном счете, отвращением.
«Здесь, в Швеции, убивать за просто так не принято, а там это происходит сплошь и рядом», — признается он.
Так, одну вдову обвинили в измене мужу и чуть не забили камнями до смерти.
«Все вышло совсем не так, как я себе представлял. Просто хотелось домой», — вспоминает Самир.
Когда же он вернулся, им заинтересовались в Полиции безопасности. Однако никаких обвинений за преступления в Сирии ему не предъявили.
Иная идеология
Швеция занимает в Европе одно из первых мест по количеству «джихад-туристов». Но мало кто из тех, кто раскаялся и вернулся, надумал обратиться за помощью, объясняет эксперт по исламизму и радикализации Марко Нильссон.
«Большинство из „возвращенцев», которых миновало правосудие, стараются затаиться и не привлекать к себе внимания. Мало кто пытается сменить окружение — в основном, они возобновляют старые связи. Даже тот, кто разочаровался по-настоящему, редко обращается к специалистам, он просто пытается забыть свое прошлое, выбросить все из головы. И мы не знаем, удается таким людям выйти из этой среды или нет», — объясняет Марко Нильссон, доцент кафедры обществоведения Йончёпингcкого университета.
Тех, кто совершил преступления за границей, должно ждать правосудие, полагает он. По тем же, кто преступлений не совершал или уже отбыл свое наказание, больно бьет отсутствие готовых решений для людей, попавших в их положение.
«Существует масса программ реабилитации для „обычных», если так можно выразиться, преступников, которые хотят порвать с криминальной средой. Но сработают ли те же методы на джихадистах, мы не знаем. У этих людей принципиально иная идеология», — говорит Марко Нильссон.
Имамы несут ответственность
При том, что в джихадисты люди идут вовсе не из-за религии, вера нередко используется как прикрытие.
«Хотя проблема тут совсем не в религии, для предметного разговора надо разбираться в ее догмах и тонкостях. А власти этим могут похвастаться не всегда», — рассуждает Марко Нильссон.
Авад Ольван, имам мечети Фисксэтра, опыт общения с радикалами имеет. Встречать экстремистов ему доводилось в том числе в тюрьмах. Он отмечает, что сломить религиозный фанатизм — крайне сложно.
«Такой человек считает, что прав всегда он, а заблуждаются другие. Переубедить такого непросто. Фанатичность — это проблема скорее из области психологии», — отмечает Авад Ольван.
Он считает, что имамы несут ответственность за помощь бывшим экстремистам, которые хотят выйти из радикальной среды, и был бы рад, если бы духовенство активнее включилось в это дело.
«Бороться с этой проблемой лучше на низовом уровне. Имамы должны осудить такое поведение и группировки, которые его поощряют. Вот я их тысячу раз клеймил», — говорит Ольван.
Угроза безопасности
Если этим людям не помогать, они так и останутся угрозой общественной безопасности.
«Человек, побывавший в Сирии и свои убеждения не изменивший, будет влиять на умы местных радикалов и дальше. Мы знаем, что джихадистами нередко становятся под воздействием старших товарищей, которые уже побывали в зоне военных действий. Такие люди могут служить примером для подражания», — отмечает Марко Нильссон.
Самир в конце ролика признается что был «молодой и глупый».
«Я усвоил, что вопросы о вере лучше всего задавать знающим людям. Многие из тех, кто всем этим заправляет, в религии вообще ни в зуб ногой», — заключает он.
ИГИЛовцы из Швеции
Начиная с 2012 года членами ближневосточных террористических группировок, главным образом ИГИЛ, стали свыше 300 человек.
Обратно в Швецию вернулись примерно половина из них.
Примерно 50 «джихад-туристов» считаются погибшими на Ближнем Востоке.
Еще 100 остаются в зоне боевых действий.
Пик «джихад-туризма» пришелся на 2013 и 2014, затем их активность пошла на убыль. Так, за весь 2016 год из Швеции выехало лишь 10 человек.
Однако с того же времени на убыль идет и их возврат.
Всех «возвращенцев» допрашивает Полиция безопасности (СЭПО). При подозрении на совершение преступлений проводится расследование.
* террористическая организация, запрещенная в России
Источник:
