Публикацией всего одного «твита» Дональд Трамп ускорил крах ближневосточной геополитики, в центре которой волею случая закрепилась Россия. С начала военного вмешательства в 2015 году Москва достигла всех поставленных целей: стабилизация режима Башара Асада, обеспечение безопасности военных баз в Тартусе и Хмеймиме, ликвидация оппозиции, не относящейся к «Исламскому государству» (запрещенная в России террористическая организация, прим. ред.), укрепление позиций на Ближнем Востоке и в мире, прорыв изоляции Кремля на международной арене. Одностороннее решение американского лидера о выводе войск не ставит под сомнение эти «достижения», но становится испытанием для способности Москвы остаться в центре ближневосточной игры, то есть добиться политического урегулирования сирийского конфликта (или хотя бы создать его видимость), удержав в узде зачастую противоречащие друг другу притязания иранских и турецких союзников.
Инициатива Дональда Трампа не дает оснований для проявления гордости со стороны российского руководства. Как бы то ни было, в теоретическом плане, эта новость становится подтверждением для российской риторики, которая вот уже полтора десятилетия критикует непоследовательность и тупиковость американской политики на Ближнем Востоке. Будь-то Ирак, Сирия, иранская ядерная программа или последствия «арабской весны», путинская Россия методично представляла себя альтернативой Западу, чтобы указать тому на его необратимый, как она считает, упадок. Признанием (разумеется, в «Твиттере») о том, что Сирия — всего лишь «песок и кровь», и что она «давно потеряна», Трамп автоматически укрепляет сирийский режим и открывает дипломатический корридор перед Россией.
Сложное разделение труда
КонтекстFarda: Сирия — полигон США для строительства квазигосударствFarda05.12.2018FP: американские солдаты погибают в СирииForeign Policy18.01.2019WP: Трамп упустил Сирию — а с ней и весь регион?The Washington Post16.01.2019NYT: беспорядочный уход США из СирииThe New York Times14.01.2019Если отойти от слов, сложно представить, что президент России может отказаться от традиционного холодного подхода к ближневосточным делам. Выраженный Москвой осторожный скептицизм после заявлений Трампа можно объяснить тремя главными причинами. Прежде всего, Россия теряет (во многом символический) предлог для переговоров с США. Одержимое стремлением к паритету с Вашингтоном российское руководство рассматривало сирийский вопрос как идеальную возможность для возобновления почти эксклюзивного диалога с Америкой. При этом тактические условия и график вывода американских войск еще не определены, на что не замедлила указать российская дипломатия. Потенциальное сохранение ударов американских ВВС не изменит стратегический расклад на восточном берегу Евфрата. Ситуация меняется, что может сделать уязвимыми союзников США, в первую очередь курдские отряды народной самообороны. Для России все это станет только обузой: американский «зонтик» до сих пор по большей части освобождал ее от борьбы с терроризмом в рамках сложного и рискованного разделения действий.
Далее, Кремль не дает обмануть себя сумбурным на вид маневром Дональда Трампа. Первый из них заключается в том, чтобы вбить клин между Москвой и Анкарой. Россия и Турция сумели с лета 2016 года отложить в сторону разногласия по Сирии в пользу вынужденного, но отлаженного альянса с символической продажей ракетных комплексов С-400. Вывод войск стал прекрасной новостью для оказавшихся в глубоком кризисе турецко-американских отношений. Россия же надеялась, что подписанный в сентябре 2018 года шаткий договор по Идлибу (он касается формирования демилитаризованной зоны) отвлечет внимание Анкары от курдов, однако этого хватило ненадолго. Президент Эрдоган освободился от груза в виде американской поддержки курдов, и если у него получится договориться с Вашингтоном по поводу северо-востока Сирии, это может подорвать предыдущие соглашения Анкары и Москвы.
Максималистские цели Ирана
С новостью об американском решении Турция, вероятно, получила больше, чем надеялась выторговать для себя у США. В некотором роде согласие России и Ирана на турецкие планы в Сирии зависело от военного присутствия Америки. Вывод войск в свою очередь делает маловероятным то, что Москва и Тегеран согласятся на контроль Анкары над северо-западом Сирии с его богатыми природными, водными и сельскохозяйственными ресурсами.
Наконец, выводя войска с восточного берега Евфрата, американцы могут сыграть на руку максималистским планам Тегерана в Сирии. Как ни парадоксально, но именно Иран, главная цель Дональда Трампа, станет самым влиятельным игроком в Сирии после ухода американских военных. В этом заключается серьезное препятствие для России, чьи разногласия с Тегераном (в частности, по политическому процессу в Сирии, будущему Асада, зонам деэскалации и т.д.) — ни для кого не секрет. Судя по всему, Россия еще не определилась, какой уровень иранского присутствия в Сирии она готова принять. Кроме того, она продолжит и дальше разделять вопросы и отношения с другими игроками в регионе. Дело в том, что иранский вопрос для Москвы выходит за пределы одной лишь Сирии: предотвращение прямого столкновение Тегерана с Тель-Авивом станет еще одним приоритетом для России, которая не хочет лишиться плодов своей военной победы.
Пока из-за инициативы Дональда Трампа Россия будет занимать выжидательную позицию, осторожно пользуясь влиянием в регионе. В любом случае, в 2019 году, как и в прошлом, сирийский вопрос демонстрирует, что у России нет «Большой стратегии» на Ближнем Востоке: действия Москвы говорят, скорее, о наличии «метода», который постоянно адаптируется к обстоятельствам, а также к ее слабым и сильным сторонам.
Источник:
