Лондон — Во времена политических потрясений события могут перейти от невозможного к неизбежному, даже не пройдя через невероятное. В начале 2016 года, идея выхода Британии из Европейского Союза выглядела почти такой же абсурдной, как и следующий американский президент, шестикратный банкрот и сериальный сексуальный пошляк Дональд Трамп. Несколько месяцев спустя президентство Трампа и Брексит были повсеместно признаны неизбежным следствием антиэлитарной, антиглобалистской реакции, которая была предсказуема еще десятки лет назад.
Это чувство неизбежности, гораздо больше, чем подлинное антиевропейское убеждение, было тем, что сдерживало Великобританию изменить свое мнение о бессмысленной и самоубийственной политике, которая заботила мало кого из избирателей до 2016 года. После голосования по Брекситу посланием целевых групп было: «Мы все знаем, что Брексит должен произойти, так почему политики просто с этим не покончат?»
Но теперь, по мере приближения процесса Брексита к своей кульминации, другой результат движется от невозможного к неизбежному: Британия может вскоре передумать и принять решение остаться в ЕС. Этот поворот фортуны может начаться в следующем месяце, когда премьер-министр Тереза Мэй, как ожидается, потеряет решающий парламентский голос по своей сделке по Брекситу.
Если и когда произойдет это поражение, Мэй столкнется с двумя малоприятными вариантами. Она могла бы возглавить «ноу дил» разрыв с Европой — что равносильно объявлению экономической войны против ЕС — и рискнуть экономическим кризисом уровня 2008 года, сопровождаемым пограничным переворотом в Ирландии, который мог бы вновь разжечь «Беспорядки». Или она могла бы нарушить свои экстравагантные обещания уважать «народное указание» референдума 2016 года и провести новое всенародное голосование, которое могло бы отменить Брексит.
Чтобы избежать этого незавидного выбора, Мэй может в последний раз попытаться протолкнуть свои предложения через Парламент после потери голосования, запланированного на понедельник 14 января. Но если эта последняя попытка провалится, ее выбор будет сведен к «ноу дил» разрыву с Европой и новому референдуму.КонтекстThe Guardian: лидеры ЕС отвергли идею Мэй по БрекситуThe Guardian14.12.2018Financial Times: последний ход Терезы Мэй в игре за достойный выход из ЕСFinancial Times14.12.2018
Сузив таким образом варианты, риски и жертвы «ужаса», как теперь основные британские деловые лобби публично описывают «ноу дил», быстро окажутся в центре внимания, и двухпартийное парламентское большинство наверняка объединится, чтобы заблокировать этот результат. Несколько депутатов-консерваторов уже пообещали выйти из партии, если Мэй перейдет к поддержке «ноу дил», и количество мятежников, безусловно, может достаточно разрастись, чтобы привести к роспуску ее правительства.
По мере того как невозможность законодательного принятия либо «ноу дил», либо сделки Мэй становится очевидной, аура неизбежности, которая защищала Брексит от серьезных вызовов с 2016 года, исчезает, и вскоре чувство неизбежности может склониться в пользу нового референдума. Этот сдвиг уже начался в британских СМИ. Потратив последние два года на осуждение любого, кто оспаривал Брексит как «врагов народа» и предателей демократии, BBC, The Times и другие влиятельные органы СМИ вдруг вспомнили, что важнейшим принципом демократии является то, что избиратели имеют право изменить свое мнение.
Но также, как исчезают «принципиальные» возражения против нового референдума, возникла гораздо более практическая проблема: Какой вопрос следует задать на итоговом «Народном голосовании»? Должны ли избиратели выбирать между тем, чтобы остаться в ЕС или принятием соглашения Мэй о выходе? Или должны быть варианты «ноу Брексит» против «ноу дил»? Или что насчет более узкого выбора между сделкой Мэй и «ноу дил», требуемой фанатиками Брексит, которые утверждают, что возможность продолжения членства в ЕС была исключена референдумом 2016 года?
Очевидным ответом было бы предоставление избирателям всех трех вариантов: «ноу дил», сделки Мэй или «ноу Брексит». Но тогда возникает проблема того, как следует подсчитывать голоса, если ни один из этих вариантов не имеет явного большинства. В рамках системы «набравший наибольшее число голосов», используемой на британских и американских выборах, победу одержит вариант, поддерживаемый большинством голосов. Но это было бы совершенно неприемлемо для сторонников Брексит, которые гарантированно проиграют, если их избиратели будут разделены между сделкой Мэй и «ноу дил».
Таким образом, для достижения демократической легитимности, голоса должны быть подсчитаны либо посредством системы преференций, которая просит избирателей выбрать первый и второй варианты, либо с помощью двухэтапного процесса. Например, избирательный бюллетень может сначала попросить избирателей указать, приняли ли они предложение правительства о Брексите, а затем ответить на второй условный вопрос: если сделка правительства не получит поддержки большинства, вы предпочли бы «ноу дил» или остаться в ЕС? В качестве альтернативы, избирателей можно было бы сначала спросить, хотят ли они остаться в ЕС или продолжить Брексит, а затем, в случае победы Брексита, предпочтут ли они сделку Мэй или «ноу дил».
Самое весомое возражение против второго референдума состоит в том, что различные системы подсчета могут дать очень разные результаты, по крайней мере теоретически, тем самым подрывая легитимность всего процесса. Но это возражение оказывается теоретически обоснованным только в том случае, если общественное мнение равномерно распределено между тремя возможными результатами. На практике, мнение теперь, похоже, смещается к точке, где необходимы четкие ответы, независимо от того, каким образом задаются вопросы.
В первом подробном опросе всех трех вариантов Брексита, проведенном YouGov в начале декабря, результатом стандартного голосования на основе простого большинства голосов было бы, что за «Остаться» проголосовало бы абсолютное большинство в 54% против 28% поддерживающих «ноу дил» и 18% сделку Мэй. При простом выборе против сделки Мэй, большинство за «Остаться» будет еще выше — 62%. И в случае преференциального подсчета голосов, который перераспределил второе предпочтение сторонников Мэй, голосующие за «Остаться» все равно одержали бы победу с решающей разницей от 57% до 43%.
Безусловно, избиратели могут изменить свое мнение в ходе кампании референдума. Однако на сегодняшний день, новый референдум приведет к подавляющему большинству в Великобритании, остающимся членом ЕС, независимо от того, как подсчитывались голоса или задавались вопросы. Это говорит о том, что сила неизбежности начинает действовать против Брексита. «Мы все знаем, что Брексит должен быть отменен, — могут вскоре сказать избиратели — так почему бы политикам просто не покончить с этим?»
Источник:
