Эксперты, верно, замечают, когда приходится задумываться о финансовых учреждениях, принадлежащих к высшим капиталистическим эшелонам, воображение рисует образы старомодных частных банков в Женеве или в фешенебельном лондонском районе Мэйфэр, где вестибюли богато украшены, а залы для совещаний своим интерьером отдаленно напоминают загородные коттеджи, что даёт их богатейшим клиентам возможность почувствовать себя как дома. Однако такая картина безнадежно устарела. А что действительно соответствует сегодняшним реалиям, так это сотни частных стеклянных офисов в Калифорнии и Сингапуре, где идут операции по инвестициям в канадские облигации, недвижимость в Европе и китайские стартапы. Но вот что чрезвычайно важно, и на что эксперты обращают особое внимание, так это то, что эти богатейшие клиенты даже и не подозревают, что невольно оказываются в эпицентре политических бурь.
Международная финансовая система сегодня переживает трансформацию, — миллиардеры становятся еще богаче, им не нужны посредники, они создают собственные «семейные офисы» и персональные инвестиционные компании, которые рыщут на финансовых рынках в поисках новых возможностей. Новые семейные компании не привлекают к себе особого внимания, а при этом превратились в настоящую силу в сфере инвестиций с активами на сумму до четырех триллионов долларов, — что превышает стоимость хедж-фондов и составляет 6% стоимости мировых фондовых рынков. Рост этих компаний становится все серьезнее и заметнее. Британские эксперты убеждены, что в наступающую эру современного популизма, этим компаниям придется отвечать на неудобные вопросы: как они способствуют концентрации власти у одних и усугубляют проблему неравенства у других.КонтекстYle: почему финны упорно инвестируют в российский бизнесYle10.12.2018Выдержать испытание Крымом и соблазнить Запад: как России восстановить Сирию? (Enab Baladi)Enab Baladi12.11.2018
Концепция семейных компаний отнюдь не новая. Свой собственный семейный офис Джон Рокфеллер (D. Rockefeller) создал аж в 1882 году. А вот в нынешнем столетии произошел настоящий «взрыв», приведший к возникновению огромного числа таких компаний. В Америке и Европе, и в таких важнейших азиатских мегаполисах, как Сингапур и Гонконг насчитывается от пяти до десяти тысяч семейных офисов. И хотя их основной задачей является управление финансовыми активами, крупнейшие из этих фирм (некоторые с сотнями сотрудников) выполняют самые разнообразные функции: от решения налоговых и юридических вопросов до обязанностей высокопоставленных «дворецких», которые бронируют частные авиарейсы и ухаживают за домашними питомцами.
Так как на содержание подобных «придворных компаний» тратятся огромные деньги, такие решения актуальны лишь для той категории сильных мира сего, чье состояние превышает 100 миллионов долларов, т.е. для «золотого» 0.001% мирового капитала. Азиатские магнаты, такие как основатель компании «Алибаба» (Alibaba), Джек Ма (Jack Ma) уже обзавелись личными «феодальными наделами». Крупнейшие западные семейные офисы, подобные тому, что некогда создал инвестор и филантроп Джордж Сорос (George Soros), контролируют десятки миллиардов и могут потягаться силами с Уолл-стрит и конкурировать с банками и фондами прямых инвестиций за право приобретения целых компаний.
Каждый инвестиционный подъем является прямым отражением той социальной системы, которая его породила. Так, некогда скромные паевые инвестиционные фонды стали реальной силой в 1970-ые, после двух десятилетий неуклонного роста благосостояния среднего класса в Америке. Эксперты «Экономист» убеждены в том, что усиление роли семейных офисов отражает неуклонно растущее неравенство. С 1980 года доля капитала, находящегося в руках у богатейшего 0.01% населения возросла с трех до восьми процентов. Так как основатели семейных фирм получают дивиденды или прибыль от первого публичного размещения акций, они, как правило, переориентируют доходы. Однако после финансового кризиса внешние управляющие активами уже не пользуются прежним доверием. Богатые клиенты внимательно присмотрелись к политике частных банков, предполагающей уплату солидных пошлин и неопределенные перспективы получения поощрительных платежей, и в конечном итоге, решили отказаться от их услуг.
Британские эксперты уверены в том, что эти тенденции сохранятся. Число миллиардеров продолжает расти — в прошлом году к элитному клубу присоединились еще 199 новичков. В развивающихся странах предприниматели старшего поколения, создавшие фирмы в период экономического подъема, последовавшего за 1990 годом, готовятся продать свои компании за значительные деньги. В то же время, в Америке и Китае более молодые предприниматели — владельцы технологических компаний — могут вывести свои акции на рынок, получив от этого дополнительные средства для последующих инвестиций. Таким образом, вес семейных офисов в рамках финансовой системы вполне способен увеличиваться и дальше. Однако, как считают эксперты, негативная реакция на весь этот процесс увеличения веса «семейных компаний» будет расти в геометрической прогрессии. При этом существуют опасения, которые, по мнению аналитиков, вызывают особое беспокойство.
В частности, как пишет «Экономист», семейные офисы могут угрожать стабильности финансовой системы. Сочетание большого количества богатых людей, выходящих на рынок и отсутствие прозрачности производимых ими финансовых операций, может привести к росту волатильности. В 1998 году лопнул LTCM (Long-Term Capital Management) — хедж-фонд с активами в 100 миллиардов долларов, поддерживавшийся чрезвычайно богатыми людьми, что едва не привело к падению Уолл-стрит. В свое время большое число состоятельных людей вложилось в финансовую пирамиду Берни Мэдоффа (Bernie Madoff), которая рухнула в 2008 году. Однако, как видно из текущей ситуации, семейные офисы совсем не похожи на предвестников грядущего бедствия. Их долги составляют лишь до 17% от стоимости их активов, что позиционирует их как «компании с наименьшей долей заемных средств на мировых рынках». В конечном счете, эта группа компаний может даже оказать стабилизирующее влияние на рынок. Их средства обычно размещаются на несколько десятилетий, и благодаря именно этому, они менее подвержены панике, чем банки и многие хеджевые фонды.
Не менее значимой проблемой является и то, что семейные офисы могут способствовать увеличению влияния богатейшей группы людей на экономику. И это вполне возможно. Так, если бы Билл Гейтс (Bill Gates), например, инвестировал исключительно в экономику Турции, то он владел бы 65% ее фондового рынка. Но на практике, как правило, целью «семейных компаний» все же является диверсификация рисков, а не концентрация силы. И эта цель достигается выводом капитала из первоначального семейного бизнеса и вложение его в достаточно расширенный инвестиционный портфель. Сфера деятельности семейных офисов менее концентрирована, чем традиционное управление активами, где доминирует ограниченное количество игроков, подобных компании «Блэк Рок» (BlackRock).
По сравнению с большинством управляющих фондами компаний, семейные офисы проявляют большую осмотрительность, они планируют свою деятельность на более продолжительном временном отрезке и с готовностью поглощают перспективные стартапы.
Однако, как считают аналитики, существует еще одна опасность, которая вызывает наиболее серьезную озабоченность. Семейные офисы могут иметь привилегированный доступ к информации, сведениям о сделках и налоговых схемах, что, безусловно, позволяет им работать эффективнее традиционных инвесторов. Эксперты утверждают, что хотя пока что, этому находится мало подтверждений, не стоит забывать о масштабах нужных и важных связей, которыми обладают современные магнаты. Да и структура семейных компаний усложняется. Уже у трети таких фирм есть, по меньшей мере, два филиала, что позволяет гораздо эффективнее уходить от налогов. Жаждущие заключения новых сделок брокеры и банки с почетом принимают представителей фирм, не значащихся в традиционных реестрах и, соответственно, недоступных обыкновенным инвесторам. Если бы все это действительно приводило к возникновению глубоко укоренившихся, нечестных преимуществ, то результатом нескольких десятилетий подобной коррупционной игры стало бы катастрофически возросшее неравенство.
Эксперты «Экономиста» резюмируют: реакцией на существующие опасения кроется в бдительности и прозрачности, — сегодня большинство контролирующих органов, финансовых и налоговых структур еще не обладают достаточным опытом в вопросах взаимодействия с семейными офисами. А им следует следить за соблюдением правил инсайдерской торговли, за тем, чтобы дилеры ценных бумаг работали со всеми клиентами на равноправной основе, и, в конечном итоге, за справедливым распределением налогов. Британские эксперты считают, что настало время стимулировать семейные офисы, управляющие активами, стоимость которых превышает 10 миллиардов долларов, публиковать отчеты о своей финансовой деятельности. В мире, где с подозрением относятся к привилегиям, необходимо, чтобы у крупных семейных офисов появилась заинтересованность в соблюдении принципов прозрачности, и в этом случае они должны получить право беспрепятственно осуществлять свою деятельность.
«Экономист» делает оптимистическое предположение, что возможно, эти семейные компании даже смогут преподать правильные уроки несметному количеству заносчивых компаний, которые самоуверенно управляют чужими активами, — и инвесторы, которые пользуются услугами инвестиционных компаний, увидев выплаченные этим компаниям необоснованно высокие гонорары, также захотят поскорее избавиться от посредников.
Источник:
