Лиам Нисон (Liam Neeson) расположился в кресле, рядом стоит термос с чаем. Мы встретились с актером в просторном номере отеля на Манхэттене, чтобы поговорить о его последнем фильме «Снеговик» (Cold Pursuit). В нем, как и в многочисленных своих фильмах последнего времени, где Нисон, будучи на шестом десятке, стал героем боевиков, актер играет роль обычного человека, одержимого идеей мести. Однако здесь, в жесткой атмосфере проходящих сплошным потоком интервью, 66-летняя звезда фильма «Заложница» (Taken) хочет рассказать о неприятном происшествии из своего прошлого, и признаться в том, о чем никому не говорил. В этой истории речь пойдет о том, как он узнал об изнасиловании близкого ему много лет назад человека, как в течение недели после этого он бродил по улицам, вооружившись дубинкой, как он вынашивал жестокие расистские мысли, и как это научило его тому, что насилие и месть ни к чему не приводят.
Все началось с рассказа о том, как персонаж его последнего фильма отдается во власть гнева. «В этом есть нечто первобытное — не приведи Господь, чтобы кто-то из ваших родных пострадал при криминальных обстоятельствах, — начинает он несколько сковано, но явно обдуманно. — Я расскажу вам одну историю. Это случилось на самом деле».
Это произошло давно. Нисон вернулся из-за границы и узнал об изнасиловании. «Она справлялась с пережитым изнасилованием совершенно невероятно, — говорит Нисон. — Но моя непосредственная реакция…» Тут последовала пауза. «Я спросил, знает ли она, кто это был? Нет. Цвет его кожи? Она сказала, что это был темнокожий человек».
«Я бродил по улицам с дубинкой, надеясь на какой-нибудь инцидент — и мне стыдно в этом признаться. Это продолжалось около недели, наверное, я надеялся, что какой-нибудь [тут Нисон показывает жестом кавычки] „черный ублюдок» выйдет из бара, привяжется ко мне из-за чего-то, понимаете? Тогда я мог бы, — очередная пауза, — взять и убить его».
Совершенно очевидно, что Нисон понимает, что он говорит и насколько это шокирует, насколько это ужасно. «У меня ушла неделя, недели полторы на то, чтобы пережить это. Она спрашивала: „Куда ты идешь?», а я отвечал: „Просто прогуляться». Понимаете? „Что-то случилось?» „Нет-нет, все в порядке»».
КонтекстSvD: настоящая женщина всегда говорит «нет»Svenska Dagbladet04.01.2019В Германии растет угроза расовой войныReflex21.09.2017Швеция — страна насилия?Dalarnas Tidningar27.02.2017Демонстрации по всей НорвегииTV 2 Norge09.08.2016
Он сознательно не вдается в подробности, защищая личность жертвы. «Это было ужасно, ужасно, когда я вспоминаю, как вел себя, — говорит он. — Я никогда не признавался в этом, а теперь говорю об этом журналисту. Не приведи Господь».
«Ни хрена себе, — говорит Том Бейтман (Tom Bateman), коллега по последнему фильму, сидящий рядом с ним.
«Это ужасно, — продолжает Нисон с легким волнением в голосе. — Но это стало для меня уроком, в конце концов я подумал: „Что ты, черт побери, творишь?», понимаете?»
Все трое — Нисон, Бейтман и я — знаем, что это тягостное признание. «Я вырос в Северной Ирландии в период Смуты — и, как понимаете, я знал пару парней, умерших во время голодной забастовки, у меня были знакомые, которые втянулись в этот конфликт, и я понимаю эту потребность в мести. Но она приводит лишь к дальнейшему мщению и все новым, непрекращающимся убийствам, и Северная Ирландия служит тому доказательством. Все, что творится в мире, служит тому доказательством, знаете ли. Но я понимаю эту первобытную потребность».
Он переходит к более общей теме — к насилию на экране. Интонация его голоса меняется. И мы совершенно неожиданно возвращаемся к обычному светскому интервью. Но это было не просто какое-то заурядное признание. Как он сам признался, оно ужасно, чудовищно. Возможно ли услышать это или прочитать эти слова без всякого осуждения? Но, опять-таки, представьте себе обстоятельства: он узнал о том, что близкого ему человека изнасиловали. Ни один человек не захочет столкнуться с этим в собственной жизни. Другие люди так же реагируют на подобные ситуации?
В фильме «Снеговик» сына Нелса Коксмана, персонажа Лиама Нисона, убивает банда наркодилеров, что пробуждает у отца жажду мщения. «На мой взгляд, зрители ждут [этого насилия на экране], — продолжает Нисон. — Они словно переживают опосредованно этот опыт. Люди говорят: „Да, но насилие в кино пробуждает в людях желание убивать людей». Я в это совершенно не верю».
«Мне кажется, среднестатистический кинозритель думает: „Да, давай, врежь ему, врежь». И он испытывает удовлетворение, увидев, как кто-то другой именно это и делает, и они выходят из кинотеатра в некотором смысле насытившись», — говорит он.
В реальном мире существует, разумеется, множество разнообразных триггеров, запускающих эту страшную жажду насилия. Сам рассказ Нисона невозможно отделить от обстоятельств изнасилования близкого ему человека. Людям свойственно испытывать жажду мести после сексуальной агрессии. Я связалась с Лаурой Палумбо (Laura Palumbo), сотрудницей Национального центра помощи жертвам сексуального насилия, некоммерческой организации, базирующейся в Гаррисберге, штат Пенсильвания, чтобы поговорить об этом — не называя фамилии Нисона. Такие происшествия, говорит она, могут привести к формированию различных эмоций, от шока до стыда, связанного с неспособностью человека предотвратить случившееся нападение.
«Близким жертв нападения часто не столь очевидно, что и сами они могут нуждаться в поддержке, чтобы справиться со своими эмоциями, точно так же, как и сами жертвы», — говорит Палумбо. Они переживают опосредованную форму травмы, объясняет она. Некоторые из них задумываются о том, что они могли бы сделать иначе. Так у них может возникнуть мысль о мщении.
Гендерные стереотипы могут усиливать подобные чувства. Палумбо говорит, что мужчины сталкиваются «с целым рядом проблем» из-за типичной модели воспитания, в рамках которой им обычно приписывается роль «защитников». Когда же происходит нападение, они могут чувствовать себя беспомощными, что, в свою очередь, может стимулировать возникновение желания держать все под контролем. «Они хотят нанести вред человеку, который так поступил с их возлюбленной. Они хотят, чтобы он ответил за свои действия. Это и есть сильное желание восстановить свою силу, вернуть все под свой контроль», — говорит Палумбо. Однако жертве сексуального нападения должна, разумеется, отводится главная роль, продолжает она, и мы надеемся, что, после того как она получит психологическую помощь и проработают свои собственные эмоции, на потребностях жертвы смогут сосредоточиться, в свою очередь, их близкие.
Кратковременное стремление Нисона к такой расплате, к жестокой расправе, вызывает тем большую обеспокоенность в связи с расовым контекстом его признания. Ласана Харрис (Lasana Harris) — доцент кафедры экспериментальной психологии в Университетском колледже Лондона. Опять же оговорюсь, что я не сообщала ему ничего о личности Нисона при обсуждении этой проблемы, поэтому он не давал никаких комментариев в отношении актера, сосредоточившись на более общем опыте и знаниях. Столь ужасные происшествия, как изнасилование, могут, говорит он, сформировать отношение человека к определенному сообществу. И это не ограничивается исключительно расой — например, такие мысли могут возникать у человека не только о темнокожих, но и о молодых или пожилых людях.
«Я думаю, это может быть связано с изначально существующими стереотипами», — говорит Харрис. Не забывайте, это нельзя расценивать ни как суждение о Нисоне, ни как суждение об этом конкретном происшествии. Он объясняет, что наш разум может обобщать негативный опыт, связанный с каким-либо человеком, возможно, ошибочно относя его к определенной категории. Именно это и произошло, когда Нисон ходил по улицам в поисках случайного человека, который мог бы стать жертвой его мести? Харрис признает, что, когда речь идет о темнокожих людях, существуют непростительные предрассудки: их часто воспринимают как людей, замешанных в преступлениях, связанных с сексуальным насилием. «Вы можете это контролировать, только если вы осознаете этот стереотип, если осознаете тот факт, что у вас есть эти стереотипы и эти предубеждения», — говорит он.
Спустя несколько дней после того короткого 17-минутного интервью в нью-йоркском отеле я вновь связалась с пресс-секретарем Нисона, чтобы спросить, готов ли он продолжить разговор на эту тему. Он отказался. Но, как сказал сам Нисон, он рассказал об этом инциденте впервые. Возможно, этого достаточно.
Источник:
