Я помню, как однажды ужинала в Абхазии, лет десять назад. Центральным персонажем там был 85-летний мужчина. Его звали дядя Ваня.
Как только он вошел в комнату, все встали. Ему налили вина, положили еды на тарелку.
Ужин продолжался несколько часов. Дядя Ваня рассказывал истории. Он пил вино, и щеки у него раскраснелись.
Не знаю, жив ли сейчас дядя Ваня. Шанс велик, учитывая, что живет он в Абхазии, а не в доме престарелых «Эспери Кэа» (Esperi Care).
В регионе, который я освещаю, многие восхищаются Финляндией. В первую очередь людям нравится финское благосостояние. Говоря, что на самом деле все не так фантастически хорошо, как они думают, я порой чувствую себя глупо. Несмотря на все недостатки, уровень жизни в Финляндии, конечно, намного выше, чем во всех странах бывшего СССР.
Но в случае с «Эспери Кэа» речь идет не о недостатках. Речь — об идеологии.
Когда в одной из богатейших стран мира пожилых людей с переломами не отправляют в больницу, это не ошибка, а политика.
КонтекстРусские суровы, но вежливыDagens Nyheter17.01.2018В России пожилым позволено всеDagens Nyheter06.06.2017Хуаньцю шибао: стремительное старение разрушит Китай?Хуаньцю шибао25.01.2019
Осенью я написала эссе о необольшевизме. Никогда еще мне не приходило так много писем после одной-единственной статьи. В статье рассказывалось, как большевистская логика проникла в процесс принятия решений в Финляндии через программу «Новое государственное управление» (New Public Management). Она сводится к тому, что нужно играть в рыночную экономику в рамках системы, которая никак не может стать рыночной, ведь в сфере ухода за пожилыми на продажу ничего не производится.
Отличительная особенность большевистской идеологии — решительное стремление закрывать глаза на реальность. Программу будут воплощать в жизнь, и неважно, сработает ли она.
«Эспери Кэа», очевидно, работает согласно этой логике, и поэтому можно понять возмущение руководства фирмы критикой. Ведь их цель — заработок за счет пожилых людей — была ясна с самого начала.
В том регионе, который я освещаю, ценность отдельного человека часто совсем незначительна. Это связано с тем, что в большинстве стран бывшего Советского Союза нет истории гражданского общества.
У наших скандинавских государств история другая. Отсутствие авторитарных традиций привело к формированию общества, в котором ждут, что все должно работать на практике.
Несколько недель назад я была ведущей дискуссионного вечера в «Гоголь-центре» в Москве вместе с российским журналистом Владимиром Познером. Мы обсуждали документальный телесериал Познера, посвященный скандинавским странам. Перед заполненным под завязку залом Познер констатировал:
«Скандинавские страны от России больше всего отличает доверие. В Скандинавии граждане доверяют обществу и тем, кто принимает в нем решения».
Для Финляндии жизненно важно, чтобы власть имущие не потеряли наше доверие.
Иногда остается лишь один выход: признать, что вся затея была ошибочной с самого начала.
Источник:
