Эва Курек (Ewa Kurek) в своей работе «Умом Россию не понять», констатирует, что наша ошибка в мышлении «о России и невозможности ее осознать, связана с тем, что мы постоянно прикладываем к ней мерку своего опыта и западных ценностей». Мы, поляки, оцениваем православие через призму наших взаимоотношений с католицизмом (который на протяжении веков защищал права подданных от деспотизма властей, а также выступал институтом, способствующим формированию социального капитала и развития науки). В России, в свою очередь, религия стала инструментом власти, служащим порабощению людей.
Фундаментом патологической политической системы в России служила патологическая иррациональная духовная традиция Православия, провозглашающего непознаваемость божественной сущности, а также возможность слияния с богом в единое целое при помощи молитвы, медитации и дыхательных упражнений. Эту патологическую иррациональную духовность переняли у россиян евреи, создав хасидизм, обещающий обретение единства с богом посредством танца, пения и экстатической молитвы. Хасидский цадик, как и православный старец, мог не быть мудрецом: ему достаточно было «видеть» будущее и «исцелять». Православный исихазм и еврейский хасидизм создали «очень важный пласт духовной и ментальной общности» между русскими и евреями.
КонтекстКак «религиозный вопрос» превращается в политикуfronda.pl30.07.2018Под защитой «чуда Божьего»Meem Magazine09.06.2018Кто не любит мусульман, не любит и евреевPew Research Center01.06.2018
Григорий Палама в XIII веке провозглашал индивидуальное обретение единства с богом, а в XIV патриарх Филофей говорил об обожении всего мира. Его теории стали фундаментом российского мессианства, предполагающего, что Россия посредством своей имперской экспансии спасет мир. Этот культурный конструкт использовали коммунисты, а сейчас он служит фундаментом для российского империализма.
Проявлением отрицания роли разума выступали в Православии юродивые — безумцы, которых православные считали святыми мудрецами, веря, что эти спящие на улице и зачастую ходящие без одежды богохульники могут исцелять и предсказывать будущее. Эта традиция позволила добиться успеха Распутину.
Как пишет один из кремлевских идеологов, Александр Дугин, православие и христианство — это две разные вещи, поскольку первое ближе не к религии, а к традиции, тому, что принято называть язычеством. Эва Курек в своей книге называет московское православие «сектантским религиозным продуктом», наполненным с XV века «языческим содержанием».
В эпоху царизма Россия была изолированным от мира тоталитарным государством, во главе которого стоял царь — тиран, обладающий абсолютной светской и духовной властью. Петр I, алкоголик, садист и кощунник, сделал церковь, которая всегда благословляла российский империализм, частью государственного аппарата. «Россияне провозгласили святыми самих себя и захваченные ими территории», а их мессианизм сделал святыми преступления и захват чужих земель.
Успех коммунистической революции в России также был связан с тем, что православие, в отличие от католицизма, говорящего об индивидуальном спасении, провозглашает спасение коллективное, а коммунизм с этим коллективизмом отлично сочетался. «Всем остальным народам Восточно-Центральной Европы коммунизм был навязан», а россияне поддержали коммунистическую революцию сами. Впрочем, революционных перемен она не принесла: крестьяне, не обладавшие правом собственности на землю при царизме, не получили его и при коммунизме. В царские времена сельский староста каждый год распределял, кто какой участок будет обрабатывать, поэтому люди не берегли свою землю, так что колхозы не стали для них ничем новым. Кроме того, крестьяне видели в духовенстве своего врага, и поэтому они так активно поддержали атеистический террор коммунистов.
В свою очередь, само православие (служащее инструментом политики России) на протяжении долгих веков считало своим врагом Католическую церковь. В 1054 году произошел Великий раскол. Все началось с того, что папа римский Лев IX запретил использование восточного обряда в Южной Италии, в ответ на что византийский император запретил использование западного обряда на своей территории. Это привело к взаимному провозглашению анафемы. В 1439 году Ферраро-Флорентийский собор (признававший верховенство папы римского) предпринял попытку объединить христиан, но Москва отвергла ее: она ориентировалась на экспансию, а православие могло оказать пропагандистскую поддержку в продвижении империализма. В 1453 пал Константинополь. В 1547 году Иван Грозный стал первым венчанным на царство царем. В 1589 Москва учредила свой патриархат.
Ударом для российского империализма стала Брестская уния 1596 года. Тогда «Православная церковь в Речи Посполитой перешла в подчинение папы римского (…), признала католическое вероучение, но сохранила свою литургическую традицию». Греко-католические церкви, связанные с Римом, появились также в Словакии, Венгрии и Румынии. К сожалению, в 1633 году часть православных создала в Речи Посполитой свою церковь, которая подчинялась Киеву, а, следовательно, Москве, что позволило той вмешиваться в польские дела, а позже найти предлог для раздела нашей страны.
Отличающееся в цивилизационном плане от российского культурное сообщество Западной Европы сформировалось в X-XI веках. Предшествовало этому крещение Франции и Ирландии в V веке, Шотландии, Испании и Британии в VI, Германии в VII, а Хорватии, Чехии, Венгрии, Польши и Дании в X веке. В 999 году в Исландии «собрание свободных мужей путем голосования решило принять в качестве государственной религии христианство». В XI крещение приняли Швеция и Норвегия. В X веке Церковь переживала глубокий кризис, проявлявшийся в падении морали, нравственном разложении папства и распространении явления святокупства (покупки священного сана), но его удалось остановить при помощи реформы монашеских орденов, образцом для которой послужили порядки в Бенедиктинском аббатстве Клюни в Бургундии.
Лев IX запретил светскую инвеституру (назначение на церковную должность феодалами), симонию и ввел процедуру избрания папы римского кардиналами. Это позволило Церкви обрести независимость от светских властей. При папе Григории VII было провозглашено верховенство церковной власти над светской, а папа получил право освобождать подданных от обязанности подчиняться государству. Это привело к конфликту между папой и императором Священной Римской империи, который хотел сохранить контроль над Церковью. Польша в этом противостоянии встала на сторону Григория VII. Святой отец отлучил Генриха IV от Церкви, а тому пришлось в итоге каяться перед ним в Каноссе. В результате шагов Григория VII светская власть потеряла контроль над одной из областей общественной жизни. По этому католическому образцу в Европе начали создаваться многочисленные общественные организации, ставшие фундаментом гражданского общества, социальной самоорганизации — явлений, которых не знали в России из-за того, что вера служила там инструментом власти.
Лишенные католического общественного капитала, находящиеся под влиянием православия россияне не считают свободу ценностью, насаждают террор власти, стремятся избавиться от самоуправления и активной гражданственности.
Их многовековая ненависть к католицизму проистекает из того, что тот продвигает идею индивидуальной свободы, индивидуального спасения, ответственность и рациональность. Эти идеи противоречат российской концепции подчинения власти, из которой следует отсутствие логики и нежелание нести ответственность за себя. Папство Россия ненавидит за защиту прав порабощенных ей католических народов. Русское самосознание сегодня опирается на коллективизм, а не индивидуализм, государство в России — это все, а отдельный человек — ничто. И эту ненависть воспитывали в россиянах на протяжении многих веков: и при царе, и при большевиках, и при Путине.
Источник:
