Книга «Достоевский на улице Оувидор» рассказывает об асимметричном культурном обмене в период Нового государства.
Хотя в эпоху «Эштаду Нову» (Estado Novo) Бразилия и Россия жили под бременем изоляционистских диктатур, находившихся на противоположных концах идеологического спектра, их литературный обмен отличался невиданной интенсивностью, равно как и асимметрией. Если бразильская литература просачивалась в СССР буквально по капле, то Бразилия в период правления Варгаса (Getúlio Vargas) переживала беспрецедентное вторжение российской словесности — об этом явлении Бруну Баррету Гомиде (Bruno Barreto Gomide) рассказывает в своей книге «Достоевский на улице Оувидор: русская литература и Новое государство» (Dostoievski na Rua do Ouvidor: a Literatura Russa e o Estado Novo).
Доцент русской литературы и культуры в Университете Сан-Паулу (USP) Гомиде является специалистом по литературным связям двух стран. Он получил премию Жабути за свой труд «Из степей в каатингу: русский роман в Бразилии (1887-1936)» (Da Estepe à Caatinga: o Romance Russo no Brasil (1887-1936), в котором исследует начальный этап знакомства бразильцев с русской литературой. И не будет удивительным, если его нынешняя книга, представляющая собой не менее тщательный анализ данной темы, будет удостоена новой премии.
КонтекстЕвропейские политики вдруг начали цитировать ДостоевскогоThe Atlantic08.06.2018Чтобы понять Россию, читайте ДостоевскогоYle31.08.2017Хотите понять мир Владимира Путина?Foreign Policy03.06.2015Чему учит русская литература?Zaman05.02.2015
В 2016 году на страницах «Эштадау» Мария Фернанда Родригеш (Maria Fernanda Rodrigues) рассказала о том, как в разгар работы над своей книгой Гомиде обнаружил, что в 1942 году не кто иной, как культовый венский интеллектуал Отто Мария Карпо (Otto Maria Carpeaux, 1900-1978), в газете «Коррейю де манья» (Correio da Manhã) опубликовал под своим именем эссе «Рассказчик: размышления о писателе Николае Лескове (1831-1895)», которое на самом деле принадлежит Вальтеру Беньямину (Walter Benjamin, 1892-1940), одному из столпов Франкфуртской школы.
В книге «Достоевский на улице Оувидор» Гомиде признает заслуги Карпо как эссеиста, но это не мешает автору вынести своего рода приговор: «Нет сомнений в том, что Карпо совершил плагиат».
В своем исследовании автор не только cвергает одного из «идолов» бразильских интеллектуалов той эпохи, но и подробно описывает два периода «русской лихорадки», которая охватила бразильцев в «Эру Варгаса». Тогда ссылки на русскую литературу ежедневно появлялись в прессе, полицейских отчетах и во время политических дебатов, а фамилии русских писателей стали популярными — в том числе среди футболистов (Толстой Торранси, Tolstoi Torransy) и промышленников (Эужениу Пушкин, Eugenio Pouchkine).
Первый период между 1930 и 1935 годами был прерван Ноябрьским восстанием и негативной реакцией на все русское, которая последовала за провалом мятежа и установлением Нового государства в 1937 году. Второй — с 1943 по 1945 год — сопровождался ослаблением диктатуры Варгаса и вступлением Бразилии во Вторую мировую войну на стороне СССР. Цифры свидетельствуют о настоящем цунами, способном впечатлить даже сегодняшнего бразильского читателя, который за последние двадцать лет привык к тому, что у нас регулярно издаются русские книги и что им уделяется большое внимание в средствах массовой информации и книжных магазинах.
«В Бразилии никогда не выходило столько русской литературы, сколько публиковалось в период с 1943 по 1945 год. Речь идет по меньшей мере о 83 томах», — подводит итог Гомиде. В то время опосредованный перевод еще считался нормой, но именно тогда состоялся дебют Бориса Соломонова, который в последующие десятилетия отказался от псевдонима, чтобы уже под своим настоящим именем, Борис Соломонович Шнайдерман (1917-2016), стать отцом-основателем современной бразильской русистики.
Название книги Гомиде отсылает к улице, на которой находилось издательство Жозе Олимпиу (José Olympio) — именно здесь вышло богато иллюстрированное собрание сочинений Достоевского, с которого и началась «русская лихорадка». Это была первая в Бразилии инициатива такого рода, посвященная иностранному писателю.
Ведь тогда, как и сейчас, автор «Преступления и наказания» был не только самым известным русским писателем в Бразилии — предпочтение ему отдавали представители самых разных политических направлений, в эпоху поляризации он выступал редким и ценным общим знаменателем. В своей книге Гомиде рассказывает и о том, как в тот же период принимали бразильскую литературу в Советском Союзе. И здесь он уделяет внимание переводчику, имя которого недостаточно хорошо известно даже русскому читателю — Давиду Выгодскому (1893-1943), который переписывался с такими латиноамериканскими авторами, как Жоржи Амаду (Jorge Amado) и Октавио Пас (Octavio Paz). Для Давида Выгодского португальский был одним из 20 языков, с которых он переводил вплоть до своей кончины в сталинском ГУЛАГе.
Гомиде погружается в переписку Выгодского (двоюродного брата знаменитого психолога Льва Выгодского) и рассказывает нам об усилиях, благодаря которым бразильская литература приходила к российскому читателю. И хотя это явление в значительной степени уступало той лавине русской литературы, которая затопила книжные полки Бразилии, переводная бразильская литература все же отличалась большим разнообразием по сравнению с тем предложением, которое мы наблюдаем в России сегодня. Список авторов, переведенных и опубликованных Выгодским в СССР, включает в себя таких писателей, как Машаду де Ассис (Machado de Assis), Мариу де Андраде (Mário de Andrade), Мануэл Бандейра (Manuel Bandeira), Мурило Мендес (Murilo Mendes) и многих других. Для исследователей в этой области книга «Достоевский на улице Оувидор» является обязательным чтением.
Иринеу Франку Перпетуо — переводчик и критик
Источник:
