Maaleht: «Кто он — правильный эстонец?» Этот вопрос в юбилейный год задавали часто. В начале спрашивали: слушает ли «правильный эстонец» в новогоднюю ночь гимн и речь президента. Далее интересовались: может ли он в лесу рубить дрова? Что думает «правильный эстонец» о целлюлозном заводе? Что — о миграционном договоре?
Ингрид Рюйтель: В целом и общем определить трудно: что — верно, и кто он такой — «правильный эстонец». И далее: кто — русский, кто — ассимилировался? Или вот взять, например, множество народов Сибири. Они вроде как бы и вымерли, но на самом-то деле стали людьми, говорящими по-русски, и которые не знают даже, кем были их предки. Генетики выяснили, что 40% северных русских имеет финно-угорские корни. А они сами об этом и не догадываются!
Быть может, и у русских — как в России, так и у нас тут, в Эстонии — настанет время поиска корней, как было и в Америке. На границе веков любили подчеркивать, мол, я не просто американец, а американец польского происхождения, ирландского…
В Америку переезжали большими общинами, там поиск корней проще. В Эстонии — более сотни народов, большинство говорит из них по-русски. Численность многих народов же крайне мала.
В стародавние времена в Эстонии русских было 50% от всего народонаселения, то есть людей, считавших себя русскими. Если бы их количество еще выросло бы, то мы, эстонцы, не выжили бы как народ. Становление любого маленького народа малочисленным на своей же земле — это начало его конца. Это общая тенденция. Это же мы наблюдали и в России среди финно-угорских народов. Это — вымирание. И далее меньшинство захочет стать большинством.
— Мы были на краю. Теперь мы спасены?
— Сюда прибывают тысячи русскоговорящих жителей. На самом деле, сюда не едут тысячами ни мусульмане, ни негры. Негры и мусульмане не являются нашей проблемой, по крайней мере, в ближайшее время. Русскоязычное же население прибывает с Украины, из других мест. Приезжают на основании временных трудовых договоров, многие тут остаются. Приезжают и без разрешения. Приезжают, потому что тут есть русскоязычная община.
Большая русскоязычная община всегда остается возможным источником опасности. Даже тогда, когда мы не хотим об этом говорить. В том числе и из Китая, из Индии, из других восточных стран. Они вливаются в русскоязычные круги. И разговоры о том, что в Эстонии нельзя найти работу с русским языком, не соответствуют действительности. В Эстонии — огромное множество частных русскоязычных фирм, причем правление в них зачастую англоязычное. Там эстонский никому не нужен.
— Что мы можем поделать?
КонтекстDelfi.lv: «советский оккупант» в эстонской комедииDelfi.lv09.12.2018Yle: в Эстонии — две параллельные реальностиYle07.11.2018Delfi: Эстония подсчитала ущерб от советской оккупацииDelfi.ee15.10.2018Бывший посол США: Я больше не мог поддерживать политику Трампа (Washington Post)The Washington Post04.10.2018
— Приезжих из-за рубежа мы должны принимать в эстоноязычное культурное пространство. Присоединять к себе. А не уступать их подрастающему русскоязычному поколению. Это важно. Другое дело, если бы дело было в массовой миграции. Иммиграция должна быть строго ограничена и под госконтролем.
— В данном контексте деятельность Кальюлайд в Нарве была полезна?
— Естественно! По данным опросов, большая часть нарвских и ида-вирумааских русских верят в Путина. Да, они хотят жить в Эстонии, так как тут лучше, но это не делает их проэстонски настроенными. Большинство из них следует связать с государством, и в этом плане работа президента в Нарве была сделана очень хорошо.
В то же время, давайте оглянемся назад: как хитра была национальная политики СССР. Все зоны по границам Союза заселили русскоязычным населением! Это было стратегией. Всех их связать с государствами, в которых они живут: по мере необходимости их опять будут иcпользовать в интересах России. Посмотрите, что творится на Украине!
И нынешние 30% русских в Эстонии — все же слишком много. Из-за этого приезжают новые. Если же их рассеять — не было бы беды. Например, на Сааремаа вообще-то понимают, что это за русская проблема такая. К ней относятся даже наивно. А те, что живут в Таллине и в Ида-Вирумаа, знают, что означает, когда говорят «Говорите по-человечески! Rääkige inimeste keeles!»
К счастью, у нас есть некоторое количество хорошо интегрировавшихся русских с высшим образованием, кто очень хорошо говорит по-русски, активно участвует в жизни Эстонии, идентифицируют себя как носители высокой русской культуры и именуют себя эстонскими русскими. Тех — других — они называют советскими. Увы, не из всех советских получаются лояльные эстонские граждане.
Важно, чтобы Эстония осталась бы прежде всего страной коренного населения — эстонцев. Важна региональная политика, которая бы вернула эстонцев к жизни на всей территории, а не только в крупных городах.
— В чем причина страха всего чуждого, порой доходящего но абсурда?
— Массовая иммиграция из России, конечно, нас напугала. Мы были в ситуации, когда почти что стали меньшинством на своей же земле.
В то же время, с немецкими помещиками было совсем наоборот. Их было относительно мало, этнически они опасны не были. Они почти что совсем не хотели, чтобы мы учили немецкий. Им не хотелось, чтобы крепостной эстонец понимал бы их язык. Они наоборот сами говорили по-эстонски. Но чужие землевладения и крепостничество были все же весомым грузом для наших предков. Онемечивание Восточной Европы стало самоцелью лишь во времена Второй мировой.
Конечно, народу надо переживать за сохранность, но не паниковать. Во время обсуждения миграционного договора бабушки-дедушки аж посреди деревни ко мне подходили, спрашивали, что делать: глаза страха полны. Боятся, что сейчас из-за угла выcкочит орда беженцев…
Будем же реалистами: из пары сотен официально прибывших беженцев половина уехала.
У нас есть своя сравнительно маленькая мусульманская община, опасности они не представляют. Также и чернокожие стали эстонцами. Очень хорошо! Если один из твоих родителей — эстонец, ты говоришь по-эстонски, живешь в эстонской среде, то ты и есть эстонец — вне зависимости от цвета кожи. Цвет кожи и разрез глаз тут значения не имеют.
— А религия?
— Это для эстонца не самое важное. Мы во имя веры не идем убивать других.
— То есть эстонец-мусульманин — это приемлемо?
— Их и есть несколько. Да и касательно своих нас особо не волнует: католик, лютеранин или другой веры. Да еще и две русские церкви меж собой перессорились! Для эстонцев церковь никогда не была важна особо, она к нам пришла от чужих. Но у лютеранства — действительно очень большая значимость: эстонцы научились писать.
— А как сохранить эстонскую идентичность у человека, уехавшего за рубеж за лучшей жизнью?
— Это сложно. Женятся/выходят замуж за иностранцев, детям дают образование на том языке, чтобы они лучше интегрировались. Чтобы они из-за рубежа вернулись бы в Эстонию, тут следует создать лучшие рабочие места, более дружелюбно относиться к их избранникам и к детям-полукровкам.
Речь идет о сохранении эстонского языка и духа, однако, в то же время рациональнее и дешевле управлять англоязычным государством. Можно было бы, но мы — не хотим! И мы еще не видим этой опасности, потому как семьи не англоязычны. И до тех пор, пока в большинстве домов говорят по-эстонски, ничто не сломлено.
(Публикуется с незначительными сокращениями).
Источник:
